Рубрика:    Общество: тенденции

Заглавие:   Поле действия - информационное 

Игорь Панарин — политолог, профессор, декан факультета «Международных отношений» Дипломатической академии МИД РФ, кандидат психологических наук, доктор политических наук, академик Академии Военных Наук. Член Научно-Методического Совета при Центральной избирательной комиссии Российской Федерации, член Экспертного Совета Комитета по СНГ Совета Федерации. Автор 12 книг -  «Информационная война и Россия», «Информационная война и выборы», «Информационная война и власть», «Информационная война и дипломатия», «Информационная война и геополитика», «Информационная война и мир” и ряда других. Участник крупных международных конференций и выставок, неоднократно выступал в российских и зарубежных СМИ, комментируя острые и актуальные проблемы современной мировой и российской политики.  

- Игорь Николаевич, совсем недавно Генштаб Вооруженных сил России предупредил страну об угрозе полномасштабных войн в информационной сфере. Что, на Ваш взгляд, заставило и военных заговорить об информационной войне?

 - Прежде всего это анализ событий на Кавказе в августе 2008 года. В целом мы можем констатировать, что Россия очень успешно действовала в военном плане, но вот что касается международного общественного мнения, то здесь мы впервые столкнулись с феноменом активной информационной агрессии. Например, канал CNN, который работает под лозунгом „покажи первым!”, начал освещать событие только после того, как российские танки двинулись по территории Южной Осетии, ничего не показав из действий грузинской стороны именно в день и час начала Олимпийских игр в Пекине. И Россия в определенном смысле оказалась не готова к массированной информационной операции, которая проводилась не только самой Грузией, но и ее союзниками. Среди союзников - США, чьи американские инструкторы находились на территории Грузии, да и сам медиацентр в г.Гори был развернут заокеанскими специалистами, которые действовали по той же схеме, как перед вторжением американских войск в Ирак в 2003 году. Была привлечена и часть европейских специалистов, например, из Бельгии. Как ни печально констатировать, в союзниках Грузии оказались Украина и Израиль, чьи военные инструкторы находились на грузинской территории. С учетом всего этого Россия оказалась не готова к мощному информационному выбросу в результате скоординированных действий западных СМИ и США. Атака была настолько мощной, что в первое время России не удавалось довести свою точку зрения до широкой международной общественности. И только лишь благодаря блестящим действиям Виталия Чуркина, представителя России в ООН, российских политических лидеров – президента Дмитрия Медведева и премьер-министра Владимира Путина, министра иностранных дел Сергея Лаврова, которые начали активно выступать, чтобы доказать точку зрения России, эту ситуацию в какой-то мере постепенно удалось переломить. Первый информационный удар был очень мощным, отработанным. Приведу такой пример с западными СМИ. По моим наблюдениям, в целом в августе прошлого года соотношение количества антироссийских публикаций и тех, в которых конфликт оценивался объективно, составляло 12 к 1. В германских – 4 к 1, т.е. Германия выражала более взвешенную позицию. Но в сентябре и октябре, после того, как российское руководство, в том числе и военное, предприняло ряд усилий, ситуация начала меняться. И вот в марте Международная комиссия ЕС назвала инициатором военных действий президента Грузии. Но ведь это уже март следующего года, следовательно, несколько месяцев доминировала антироссийская точка зрения. Тот факт, что после событий на Кавказе Генеральный штаб сделал совершенно справедливый вывод, говорит о том, что наши военные понимают значение и роль информационной войны, понимают, что ход боевых действий решается не только с помощью автоматов, танков или ракет. Сегодня полем боевых действий стало и информационное поле. С дальнейшим развитием глобальных СМИ информационное воздействие, я убежден, будет только усиливаться.В связи с этим августовскую войну на Кавказе я охарактеризовал бы как войну нового типа: было создано единое глобальное информационное пространство для атаки, а после нее Россия смогла выставить определенные механизмы для противодействия. Впервые на всех уровнях активно использовался Интернет. И что принципиально важно – в этой войне все участники использовали единую терминологию, сам термин „информационная война” был принят как с одной стороны, так и с другой. Раньше в вооруженных конфликтах, в локальных конфликтах, даже в Ираке, общепризнанную единую терминологию не использовали. И в этом смысле, с моей точки зрения, августовский конфликт характеризует переход мирового сообщества к некой новой фазе с использованием единой терминологии и признанием значимости информационной войны в современных условиях.

Еще раз подчеркну, что Генштаб не случайно обратил внимание на информационное обеспечение. Как эксперт могу сказать, что в информационном плане Генштаб действовал достаточно эффективно, замначальника Генштаба генерал-полковник Анатолий Ноговицын достаточно компетентно и спокойно доводил реальную информацию до общественности. Я очень высоко оцениваю его личный вклад, его и тех людей, кто готовил для него материалы. В брифингах принимали участие специалисты не только военного, но и других министерств, и в этом смысле можно сказать, что Россия в итоге нашла некую информационную площадку для того, чтобы утверждать свою точку зрения.

- Прежде, чем продолжить разговор, уточните, пожалуйста, какие части и подразделения участвуют в информационной войне? Кто ее солдаты и генералы?

 - Анатолий Ноговицын – генерал Вооруженных сил РФ и солдат информационной войны. Не рядовой, конечно, но солдат. Солдатами информационной войны были и журналисты. С определением, кто солдат, а кто генерал, возникает проблема. Ведь чтобы стать генералом в информационной войне, для начала как минимум надо иметь стратегический замысел ее ведения. Во-вторых, наличие сил и средств применения. Это прежде всего возможности глобальных средств связи, способных довести информацию до населения не только своей, но и других стран. Возможность довести свою информацию до элитных групп в различных странах мира – и бизнеса, и военных.

В августе прошлого года американские и западные генералы информационной войны оказались более подготовленными  - у них было больше ресурсов. России нужно наращивать свои информационные возможности для того, чтобы умело противостоять информационным атакам наших геополитических оппонентов. Война на Кавказе очень четко это показала.

 Генерального, стратегического плана у России нет, она пока не создала и те структуры, которые могли бы заняться планированием и  проведением информационной войны. Вместе с тем любой план глобальной операции, которую должен разработать командующий, предполагает определенные временные сроки и наличие штаба. Так, на Кавказе у американцев была трехзвенная система управления информационной войной. Это штаб непосредственно в Вашингтоне, медиа-центр в Тбилиси и медиа-центр в Гори. В ответ Москва организовала штаб в Москве, но мы не смогли создать оперативный центр на театре военных действий. Создан он был с опозданием в Цхинвале, уже после окончания конфликта.

С учетом наших промахов и недоработок я предложил создать в России совет по публичной дипломатии, используя во многом американский опыт. Создать специальный внешнеполитический медиа-холдинг, где необходимо аккумулировать наши возможности воздействия на внешнюю среду, Интернет-холдинг и ряд других структур, которые должны действовать по единой схеме, по единому замыслу. Пока идеи организации такого генштаба информационной войны, я бы сказал, рассматриваются, обсуждаются, но решений все еще не принято. Надеюсь, это все-таки произойдет, потому что реальность событий не только на Кавказе, но и в других горячих точках, показала всю степень важности информации.

- Где, на Ваш взгляд, кончается информация и начинается информационная война? Можно ли, например, разграничить пропаганду и информационную войну и что все-таки включает в себя это понятие?

 - Разграничить очень сложно, потому что в определенном смысле любая информация для кого-то является позитивной, для кого-то негативной. Здесь очень важно различать, какие процессы используются для того, чтобы довести объективную, реальную информацию до аудитории, и как она дозируется. Собственно говоря, это уже и есть информационная война. Информационная война – это, по сути, навязывание другой стороне своих комментариев к реальным событиям. Т.е. нападение Саакашвили на мирный город в день открытия Олимпиады можно представить по-разному. Налицо совершенно вопиющее нарушение международных норм и принципов – убийство мирных жителей ночью, но даже сегодня в новом департаментеа США продолжают утверждать, что у Саакашвили не было другого выхода. Это не что иное как попытка оправдать его совершенно незаконные действия. Вот это и есть информационная война - подача комментария, который фактически искажает ход событий. В данном смысле информационную войну можно назвать войной комментариев. Борьба за умы и сердца людей и есть иформационная война, эта борьба продолжается ежеминутно, ежесекундно в силу того, что существует глобальное информационное поле – глобальные СМИ, Интернет, и человек постоянно находится под воздействием информации.

Если сравнивать информационные возможности США и России, то они, конечно, разные. Если в области ядерного оружия Россия определенным образом сохраняет паритет и может гарантированно уничтожить США, то в области информационной ситуация иная.

 - Какое внимание уделяют информационному противоборству правительства других стран? Это дорогое „удовольствие”?

  - Да, удовольствие достаточно дорогое. Это количество корреспондентов и корпунктов в разных странах, это мобильные, технически оснащенные группы, которые перебрасываются в различные страны мира, это деньги на их обеспечение. Но никто не будет спорить, что эти средства оправданы. Один из американских генералов во время первой иракской войны в 1991 году заявил, что пока CNN не скажет, что “мы победили”, мы не победили. С тех пор вопрос информационного противоборства стал еще более значимым.

- Как, с помощью каких мер или средств страна может себя защитить? Кто должен координировать эти действия? И понимает ли всю важность проблемы политическая элита России?

 - Для защиты собственного информационного пространства необходимо создавать свои структуры, я их называю информационной контрразведкой, которые должны тщательно анализировать информационный поток, вычленять факты дезинформации и давать на них логичные и убедительные ответы. Показывать, что это не объективная информация, а средство внести хаос и в управление, и в умы людей, чтобы в целом дезорганизовать общество. У этой структуры тоже была бы очень непростая задача, требующая прежде всего четкой системы контент-анализа всех информационных сообщений, определенных критериев и средств реагирования. Безусловно, в этом направлении России есть чем заниматься. Подготовленных специалистов очень мало, и это тоже проблема. Необходимо создавать новые структуры, которые занимались бы этой задачей предметно и целенаправленно. Я, например, предлагаю создать в России комитет информационной безопасности, где внешнеполитическая пропаганда – одно направление, а второе – информационная контрразведка, информационная защита, блокировка воздействия на население страны и политическую элиту со стороны внешних игроков и в первую очередь, конечно, США.

И координировать эту работу должен президент страны, которому должна подчиняться эта структура. Она должна осуществлять собственную деятельность в информационной сфере, одновременно координировать общие усилия – спецслужб, средств массовой информации, политических партий, министерств и ведомств, министерства культуры, министерства информации... Пока такой структуры , к сожалению, нет.

 - Игорь Николаевич, в 1998 году на международной конференции на тему информационной войны Вы бросили такой огромный камень, что круги по воде расходятся до сих пор, тем более, что в недавнем интервью „Известиям” Вы подтвердили свой прогноз о скором распаде США. После того, как мы достаточно начитались о том, на сколько государств распадется Россия и какая именно часть отойдет американцам, было особенно интересно ознакомиться с Вашими аргументами...

 - Да, и 11 лет назад, и сегодня прогноз о распаде США на 6 частей к концу 2010 года продолжает звучать сенсационно. Но, пожалуй, в 1998 это был просто шок, взорвавшаяся бомба. США тогда были на пике своего могущества, а Россия после развала СССР находилась в жутком состоянии. Идея дезинтеграции Соединенных Штатов пришла не сразу. Я готовился к конференции в Линце и думал, как мне оживить аудиторию, как найти какой-то прием, чтобы привлечь внимание. Я много лет преподаю и привык готовиться к своим лекциям. Узнал, что из 400 участников 150 - американцы, и начал думать, как взбудоражить аудиторию. Хочу подчернуть, никакой заданной цели я не преследовал – это был спокойный свободный научный поиск, анализ. Мое открытие меня самого поразило.Итак, я начал изучать историю и экономику США, у меня также были возможности получить закрытую информацию. Разработанная концепция базируется на целом комплексе причин – финансово-экономических, политических, юридических... Многие факты меня удивили, а некоторые – просто шокировали. Например, аварийность в американских ВВС была в 6 раз выше, чем в российских, а по налету часов они превосходили наших пилотов. Решил перепроверить данные, они оказались правильными. Я начал размышлять, почему элита американской армии не столь профессиональна, как было принято считать. Потом выяснилось, что и с экономикой в Штатах не все хорошо, что тоже сильно удивило, так как под влиянием общего информационного потока я считал, что это держава с самой передовой экономикой... А тут выяснилось, что у США огромный дефицит бюджета, что на протяжении всей своей истории страна практически не выходила из кризиса. После очередного шока я начал более тщательно изучать причины происходящего и пришел к выводу, что у Соединенных Штатов нет будущего. Самому трудно было поверить.Далее следовало определить, когда это произойдет. На основе теории цикличности, разработанной русскими экономистами Николаем Кондратьевым и Александром Богдановым, я рассчитал, что после пика 1998 года Штаты через 12 лет постигнет колоссальный спад, и создал карту, которая сегодня широко известна, в т.ч. и в самих Соединенных Штатах. Сюжет по CNN в декабре 2008 года посмотрело больше полумиллиона человек, а статью в „Уолл Стрит Джорнэл” прочло более 10 миллионов, сегодня ко мне продолжают обращаться с предложениями сделать новое интервью – за океаном статья остается на втором месте по популярности.  Судя по всему, мои прогнозы оказались точными. Еще год назад никто не говорил о кризисе, после краха банков на Уолл-стрит американцы категорически отрицали даже тот факт, что у них началась рецессия. Только весной 2009 года признали, что кризис имеет место быть и превосходит по масштабам Великую депрессию. Таким был и мой прогноз 11 лет назад. Когда я выступал в Линце, то внешний долг США составлял 2 триллиона долларов, а сегодня уже 14 триллионов, т.е. он вырос в 7 раз. Это явная тенденция в никуда, потому что страна никогда не будет в состоянии его выплатить. Дефицит бюджета просто астрономический. Обама на днях обнародовал страшную цифру в 1,8 триллиона, которая свидетельствует о полном коллапсе. Крах постиг AIG, крупнейшую страховую компанию не только США, но и мира, которая сама являлась страховщиком крупнейших финансовых институтов. На деле это в ближайшее время повлечет за собой крах мелких и средних компаний, крах сети.

В течение последних нескольких месяцев мы видим, что традиционной модели Уолл-стрита, модели финансового управления мира уже нет. Сегодня сами американцы говорят и пишут о том, что вероятность краха автомобильной промышленности составляет 75%. Есть еще один показатель в пользу моей гипотезы: из 50 штатов США 43, т.е. более 80%, являются дотационными, а губернатор Пуэрто-Рико уже объявил о банкротстве. Восемь американских штатов (7 в феврале 2009 года) объявили о государственном суверенитете, а 12 рассматривают такую возможность. Полезно проследить за ростом банкротства банков: в 2007 – 3, в 2008 – уже 25, а за 2 месяца 2009 года их уже 20. Не надо быть супер-аналитиком, чтобы увидеть за каждым банком тысячи и миллионы разорившихся вкладчиков. Причем, в списке проблемных находятся еще 252 мелких и крупных банка. Как писала „Файненшнл Таймс”, 31,5 миллиона человек не справляются с выплатой ипотеки, в центре столицы Калифорнии в палаточном городке живут 150 семей - это не бомжи, а выселенные из своих домов люди...

- Как Вы думаете, что может повлиять на ситуацию и опровергнуть Ваш прогноз?

 - Обама не сможет. И в ноябре, и еще раньше я говорил о том, что этот человек не справится. Недавно я читал лекцию студентам крупнейшего на Филиппинах университета, где студенты прямо спросили, сможет ли Обама спасти Америку. Я сказал, что нет, не спасет, потому что это американский Горбачев. И все засмеялись.И как ни странно, Обама встречался с Горбачевым. СМИ сразу вспомнили, что Горбачев привел к распаду СССР... Куда смотрели советники Обамы, ведь в условиях информационной войны этот ход не что иное, как системное поражение. В январе рейтинг Обамы составлял 84%, в начале марта - 56%. Однако самым тревожным подтверждением моего прогноза стали результаты опроса, проведенного Службой Гэллапа: подавляющее большинство американцев (83%), опасаются, что меры, которые принимает Обама, не улучшат, а ухудшат положение. Т.е. президент еще не начал работать, но уже потерял доверие...О том, что Обама не знает, что делать, говорит еще один факт. Он стал первым действующим президентом, который принял участие в телевизионном шоу знаменитого комика. До сих пор на передачу приходили кандидаты в президенты - раскрутиться, пошутить, чтобы тебя узнавали. Через два дня после шоу должна была состояться встреча президента с руководством деловых СМИ – и Обама стал первым действующим президентом, который на нее не пришел. И сегодня я просто убежден в некомпетентности его советников... Какой можно сделать вывод? Что у них нет вообще никакой программы и они посчитали за лучшее просто не пойти на встречу с прессой.

На мой взгляд, пик проблем придется на ноябрь, когда заканчивается финансовый год. Думаю, когда в октябре появятся первые итоги финансового года, то они вызовут шок, потому что откроется вся глубина ямы, в которую они попали. И в ноябре, естественно, возникнет очень сложная ситуация, когда появятся лидеры, которые скажут, что для спасения нужно освобождаться от Вашингтона. Пример уже есть. Знаменитый актер Чак Норрис неделю назад (в полном соответствии с моей картой) провозгласил себя главным кандидатом на пост независимого президента новой страны Техас. Причем, аргументы он использовал мои. Моральное разложение Америки, падение производства, неверие в Обаму, воровство вашингтонских бюрократов – полный набор ...

- Он не слушал Ваши лекции?.. Вопрос – разумеется - с долей шутки. Интересно, у кого Ваши взгляды получают наиболее широкий отклик?

 - Мне много писали американцы. Не могу сказать, что все меня поддерживают – в основном наоборот, но есть аналитики, которые со мной согласны. Директор Института исследований трендов, ученый и аналитик Геральд Селенте, предсказавший крах фондовых рынков в 1987 году, распад Советского Союза и азиатский кризис 1997 года, тоже предрекает Америке экономический закат, только он считает, что распад произойдет в 2012 году.

Хочу добавить, что в начале марта я выступил с лекцией в Актовом зале Дипломатической академии на тему „О концепции распада США в 2010 году”. В западной прессе после лекции вышло более 300 публикаций. Большой резонанс был в Германии с комментариями в крупнейших газетах, в Скандинавии... Я сам просматривал высказывания оппонентов. Никто, как и после интервью „Известиям” в ноябре 2008 года, не спорил на уровне логики и против в основном выдвигали два аргумента.  Во-первых, что Россия сама в кризисе. (Но при чем здесь Россия?)

Во-вторых, я должен поехать в Америку и посмотреть, как там все хорошо.  Я отвечал, что я там был, видел, что есть и хорошего, и плохого. Таким образом, я верно оценил ситуацию 11 лет назад. Наличие системного кризиса признали в самих США. Даже Обама в феврале заявлял о том, что если его финансовый план не будет принят Конгрессом, то наступит национальная катастрофа.

Кроме того, на мой взгляд, произошел идеологический крах, лопнула „американская мечта”. В свое время одной из причин распада СССР и системы социализма стала неспособность ЦК КПСС адаптировать марксизм-ленинизм в условиях реально изменившегося мира. И вот сейчас в США происходит то же самое. Три ведущих американских аналитических центра, „РЭНД корпорейшн”, Стэнфорд и Гарвард, не смогли выстроить и предложить некую идеологическую систему координат, модель, пусть сырую, объясняющую и миру, и им самим, что происходит и куда двигаться дальше. Ведь всем очевиден крах монетаризма и либерализма в экономике... Невольно напрашивается мысль о финансовом „Титанике”.

- Кто виноват – мы знаем. На вопрос „Что делать?” пытаются дать ответ правительства и специалисты практически во всем мире...

 - Я предлагаю скоординировать эту работу и создать механизм в виде Пятисторонней комиссии, куда войдут новые эксперты из разных стран – России и Китая, Индии, Японии, Бразилии и США, Европейского союза. Их задача - детально конкретизировать причины кризиса и предложить меры его преодоления. Сегодня, к сожалению, пока только идут споры о том, достигли ли мы дна, и если достигли, то сколько времени будем выбираться. Миру необходим международный механизм частно-государственного партнерства, который будет учитывать интересы как национальных государств, так и транснациональных корпораций. Кстати, я очень рад, что это мое предложение вообще не подверглось критике - значит, есть надежда на создание такой комиссии. Здравомыслящие люди в мировой элите есть. Жизнь безусловно заставит нас принимать оптимальные экспертно-аналитические решения.  

Наталия Петрова

Бойко Пырванов